ОРГАНАЙЗЕР КОВАЛЕВА АНДРЕЯ - >OKA - Новости искусства@ARTINFO

ЕЖЕДНЕВНЫЕ НОВОСТИ ИСКУССТВА@ARTINFO

В МИРЕ В МОСКВЕ В РОССИИ В ПИТЕРЕ В ИНТЕРНЕТЕ ТЕКСТЫ НАВИГАТОР ОРГАНАЙЗЕР ВЕЛИКАНОВ ЯРМАРКИ ТЕТЕРИН НЬЮС ПЕРИОДИКА ФОТОРЕПОРТАЖИ УЧЕБА РАБОТА КОЛЛЕГИ АРХИВ

органайзер ковалева андрея #14 /17 декабря

СТРАНИЧКА КРИТИКОВ

Николай Молок, Ольга Кабанова, Панов-Ромер

Панов-Ромер

Александр Панов. Футуризм бурлюкающий. Отцом русского авангарда был одноглазый художник и поэт
http://www.itogi.ru/paper2000.nsf/Article/Itogi_2000_07_13_193429.html
Перед нами тот классический случай, когда теория опережает практику. Безусловно, как идейный вождь русского футуризма он куда интереснее себя - посконного живописца из запорожских казаков, эмигрировавшего в Америку.
Россия обращалась к истокам, корням, национальному примитиву и жизненной органике. Италия требовала мужественного сверхчеловека времен новой урбанистической цивилизации. Петербургу город казался кошмаром, Риму - парадизом. Новая русская живопись культивировала бессознательную спонтанность и психологизм, итальянская - бесчувственный взгляд человека, глядящего из скорого поезда на проносящийся пейзаж. Итальянские футуристы были сплоченной группой со строгими внутренними законами, русские - партизанским отрядом с текучим составом и постоянными коммунальными разборками.
Александр Панов. Киноплакат братьев Стенберг. 20-е годы
http://www.itogi.ru/paper2000.nsf/Article/Itogi_2000_07_28_162539.html
Ведь эстетика плакатов Стенбергов — контрасты цвета, напряженная динамика четких вертикалей, столкновение правого и левого, верха и низа. Дело не только в следовании заветам конструктивизма, одними из основателей которого были Стенберги — не только плакатисты, но и графики, скульпторы, дизайнеры, оформители Красной площади и спектаклей Камерного театра Таирова. Зрение Стенбергов — зрение времени, не терпящего пространственной (и идеологической) дезориентации, — времени прямых линий. В крайнем случае спиралей, означающих турбины и радиовышки.
Из линий, разбивающих изображение, родился коллаж как жанр, нарушивший естественные законы картины, подражавшей живой природе. "Мы совершенно свободно обращаемся с материалом, не соблюдаем пропорции, переворачиваем фигуры и т. п. — используем все, что может остановить даже торопящегося прохожего", — объясняли Стенберги. Вот тот случай, когда коммерция (дело рекламы — зазывать клиента) и эстетика шли об руку с политикой.
Александр Панов. Лев Бруни. 1894-1948. Ретроспектива. Живопись. Графика
http://www.itogi.ru/paper2000.nsf/Article/Itogi_2000_10_06_173523.html
И кто бы поверил, что до начала 20-х лирик Бруни был яростным авангардистом, сподвижником Татлина, создателем трехмерных объектов-рельефов и беспредметной живописи-графики, одним из авторов проекта оформления петроградских площадей к 7 Ноября? И кто бы поверил, что в 30-е годы эскапист Бруни руководил Мастерской монументальной живописи и создавал по стране соцреалистические панно и фрески: "Портрет И. В. Сталина", "Труд хлопкоробов", "Колхозный сад в цвету"?
Александр Панов. Юрий Злотников. 4 мая 2000
http://www.itogi.ru/arts2000.nsf/Article/arts_2000_05_03_153514.html
Созданная в конце 50-х "сигнальная живопись" (на самом деле только графические эскизы к ней; на фото работа 58-го года) исследовала и упорядочивала возможные зрительские реакции на странные комбинации парящих в пустоте изображений первоэлементов — точки, кривой, прямоугольника, словно вылетевших с таблиц сумасшедшего окулиста. Главное же, умозрительные опыты социально активного Злотникова, в соответствии с эйфорическими настроениями "оттепели", имели практический смысл: открытия художника экспериментальным путем проверялись в электрофизиологической лаборатории мединститута, а затем использовались в дизайне школ, заводов и даже космического корабля.
Но "украшать советскую империю не было желания", как говорит сам автор. Общественно полезные, напрямую обращенные к зрителю "сигналы" сменились усложненными и отвлеченными "знаковыми системами" — сериями, где говорливые картины, покрытые цветными инфантильными почеркушками, соседствуют с просветленным молчанием абсолютно чистых холстов (как в недавнем цикле "Проблемы языка"). Однако и здесь присутствует жесткая внутренняя логика соположения алогичных вроде бы значков, лишь закамуфлированная наивной экспрессией.
Александр Панов. Давид Якерсон. Скульптура. Работы на бумаге
http://www.itogi.ru/arts2000.nsf/Article/arts_2000_06_14_210930.html
Но отрадно не столько обретение нового гения (запоздалая оценка талантов художника — удел будущих специалистов), сколько возможность погрузиться в безумную атмосферу Витебска, родного города Якерсона. Города, который в 1918 — 1922 годах превратился силами приезжих и местных авангардистов в тотальное произведение искусства.
Он вошел в созданное Малевичем общество Уновис ("Утвердители нового искусства"), непосредственно развивавшее это новое искусство в его супрематическом варианте. При этом хотелось-то не просто "нового искусства", но и нового человека. Об этом свидетельствуют графические листы Якерсона с бесконечными "супрематическими фигурами"-роботами, где уже не постаменты, но само человеческое тело скомбинировано из геометрических фигур правильных форм.
Александр Панов. Жизнь и смерть Романа Семашкевича
http://www.itogi.ru/arts2000.nsf/Article/arts_2000_10_10_175616.html
"Живописец с большой буквы", "самородок", "гениальный художник", "стихийный художник", "талантище", "мечта коллекционеров" — отзывы о Семашкевиче современников и коллег. Живопись Семашкевича — нутряная, насыщенная по цвету, отдающая примитивом: на него явно повлиял Пиросмани, с творчеством которого Семашкевич познакомился в Тифлисе в квартире первооткрывателя Пиросмани Кирилла Зданевича.
Федор Ромер. Владимир Куприянов
http://www.itogi.ru/arts2000.nsf/Article/arts_2000_09_27_123951.html
Владимир Куприянов — один из самых философичных и одновременно самых технологичных фотохудожников. Оттого, что разнообразные профессиональные причуды (печать на многослойных пленках, неожиданный "окрас" или оптические дефекты фотографий) у него служат интеллектуальным сверхзадачам и олицетворяют какую-нибудь "иллюзорность реальности", или "работу памяти", или "утраченное время". Есть, правда, вечная угроза
Федор Ромер. Рисунки старых советских мастеров. Игорь Макаревич. XL Галерея
http://www.itogi.ru/arts2000.nsf/Article/arts_2000_04_24_172030.html
Игорь Макаревич — не только андерграундный ветеран "московского концептуализма", но вполне успешный официальный художник 70—80-х годов, номинант на Госпремию 98-го года и просто всеми уважаемый пожилой человек.
Но Макаревич деконструирует не только советский салон, но и русский авангард (трогательный "унок" должен, по мысли автора, отсылать к суровому "УНОВИС" — витебской организации "учредителей нового искусства" во главе с Малевичем) в совокупности с собственными шедеврами. Нынешняя выставка по модели повторяет его (совместно с супругой Еленой Елагиной) знаменитую "Закрытую рыбную выставку" (1990 год) с теми же объектами-ребусами, предназначенными не столько для смотрения, сколько для чтения.
Так что посмертный рис из кутьи скопом выдается началу, середине и концу ХХ века — авангардизму, соцреализму и постмодернизму. Потому монотонность выставки объяснима — похороны веселыми не бывают.

Николай Молок

Николай МОЛОК.ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ. Издательство "Трилистник" приводит в порядок историю русского искусства. Третьяковская галерея тоже обновляется. - 14:36 24.09.01
http://www.izvestia.ru/open/arcrubr.cgi?arcday=24&arcmon=09&arcyear=2001&idr=524&idbl=&id=6302
Александр МОРОЗОВ ответил на вопросы "Известий":
- А что будет с актуальным искусством?
- В Третьяковку я пришел как профессионал, я буду делать то, что и сказал: музейщик не может подавлять одну тенденцию другой. Но если мне будут жужжать в уши, что это гениально, когда мальчик или девочка ходят с голой попкой, и я немедленно должен взять такое искусство в Третьяковскую галерею, я не поверю и не смогу.
Николай МОЛОК. Салонный авангард. В Москве открылась выставка Павла Филонова
http://www.vremya.ru/2001/95/7/14445.html
Филонов всегда позиционировал себя как революционный и рабоче-крестьянский художник (рабочие, кстати, действительно любили Филонова и даже вступились за него, когда в конце 20-х годов арт-начальство пыталось закрыть его выставку в Русском музее и устраивало открытые обсуждения). Картин он не продавал, завещав все советскому государству, жил в нищете, думал только о прекрасном коммунистическом будущем. Сегодня, однако, его творчество вызывает прямо противоположные ассоциации. Самое сильное и неожиданное впечатление от выставки в МЦИ -- глянцевая, слащавая салонность Филонова, особенно заметная в том же «Пире королей». И пусть советские власти обвиняли его в формализме, а в начале перестройки апологеты авангарда говорили о нем исключительно в возвышенных тонах, но сегодня его искусство больше напоминает левомосховский сюрреализм 70--80-х годов или даже недорогие яркие картины, которыми торгуют у ЦДХ на Крымском валу. Впрочем, примерно так складывалась судьба любой художественной инновации, которая спустя время непременно превращалась в салон.

Николай МОЛОК/ Двоюродный дедушка. Русские художники признались в любви к Уорхолу
http://www.vremya.ru/2001/93/7/14273.html
С другой -- выставка явно принижает собственные достижения представленных на ней художников. Скажем, соц-арт в свое время считался главным вкладом России (точнее, СССР) в современное искусство. Теперь оказалось, что любимые соц-артистами образы Ленина и Сталина ничем принципиально не отличаются от любимых Уорхолом Мерилин Монро или Кока-Колы -- и то и другое лишь фетиши массовой культуры. То есть никакой не «вклад», а повторение, пусть и на другом материале -- для другого потребителя.
Примерно об этом вся выставка. То есть русские художники фактически впервые публично признались в том, что являются лишь копиистами и эпигонами. Такими «уорхолесками» -- по аналогии с безвестными «джоттесками», подражавшими Джотто. Характерно, что Ильи Кабакова на выставке нет. Он-то войдет в историю под своим собственным именем.

Николай МОЛОК. Прощание с девяностыми"Художественный журнал" резюмирует историю современного искусства
http://www.vremya.ru/2001/14/7/7337.html
Создавался не только дискурс, но и -- элементарно -- круг современного искусства, то, что сейчас именуется тусовкой. Важно, что спустя несколько лет, в конце 90-х, в кардинально изменившейся ситуации, «ХЖ» первым выступил как раз против этого самого круга: здесь была опубликована программная статья Витора Мизиано "Культурные противоречия тусовки", в которой убедительно доказывалась вся ее призрачность, ограниченность и неспособность к саморефлексии.
Так, Мизиано стал il professore, «ХЖ» -- академическим изданием, а искусство 90-х -- прошлым, с которым пора прощаться. И -- подводить итоги. В дайджесте «ХЖ» их много --- и самых разных: «катастрофа» и «тупик», из которого надо уходить -- «свет уже гасят» (Екатерина Деготь); «прекрасная эпоха» или «короткое лето в тундре» (Андрей Ковалев); эпоха «серьезности» (Георгий Литичевский) и т.д. А в целом, опять цитирую Литичевского, это была эпоха, когда «взошло солнце Мизиано».
Николай МОЛОК. В постели с Орловой. Художник Владислав Мамышев-Монро реконструировал жизнь великой актрисы
http://www.vremya.ru/2000/156/7/2296.html
Знаменитый петербургский художник, мастер маскировки, перевоплощений и травестии Владислав Мамышев-Монро на протяжении многих лет мучительно искал свой идеал. Начинал (как следует из второй части его фамилии) с Мерилин Монро, потом были едва ли не все главные персонажи мировой истории и культуры: и Гитлер, и Христос, и Будда, и герои русских сказок. Кого только не было. Причем во всех масках он был одинаково хорош. И вот наконец идеал найден. Любовь Орлова.
Ничего святого. Неуместная ирония по адресу кумира многих поколений. Издевается. Ерничает. На самом деле совсем наоборот. Монро работает с образом (точнее -- с темой) Любови Орловой, как с обыкновенным художественным материалом, взятым из архива культуры. Монро его актуализирует и, очевидно, восстанавливает сам культ Орловой. Чему должны радоваться не только любители актуального искусства, получившие качественную выставку, но и поклонники великой актрисы

Ольга Кабанова

Ольга КАБАНОВА. БАБКИ ПОПКОВА. Выставка советского почвенника.
http://www.izvestia.ru/open/arcrubr.cgi?arcday=20&arcmon=06&arcyear=2001&idr=524&idbl=&id=1537
Его выставляли, о нем писали (причислив вместе с группой других художников к представителям прогрессивного "сурового стиля"), его картины пытливо рассматривали, стараясь расшифровать действительно закодированные в них послания ("кукиш в кармане" - не слишком лестное, но вполне точное определение шестидесятнической манеры намекнуть на то, что все понимают, но не могут произнести открыто; гордость тех, кто позволял себе в меру рисковать удачно складывающейся карьерой, что для карьеры в конечном итоге шло на пользу).
После ранней и совершенно нелепой по обстоятельствам смерти - он был застрелен пьяным Когда же дело доходило до больших выставочных работ, то "суровый стиль" царил безжалостно: мрачное сознание, сумрачные краски, потерянные герои.
Его внутренняя драма была поколенческой. Почвенничество шестидесятников - проблема безотцовщины не только в прямом смысле. Советская тотальная героизация войны сделала детей войны глубоко несчастными, они были обречены навязчиво примерять отцовские шинели, в которых и правда выросли, но из которых неизбежно вырастали. Горожане и художники, как правило - в первом поколении, они не ощущали собственных корней ни в деревенском укладе, ни в культуре, которую знали плохо, искали свою почву и не находили. Чисто формальные живописные опыты Попкова были по сути робки, хотя и достаточны по стандартным советским официальным художественным меркам. Он был не обделен талантом, но как будто не знал, что же именно со своим даром надо делать.
Таким же фрагментарным, кажется, было и сознание художника, чувствовавшего себя чужим великой культурной традиции, закрытым для большого мира и, в отличие от его деревенских старух, утратившего естественное, не рефлексивное восприятие жизни. Трудно теперь, да и незачем, кажется, понять то фальшивое время, в котором он был героем.
Ольга КАБАНОВА. ЗОДЧИЙ СОЦИАЛИЗМА. В среду исполняется сто лет со дня рождения Дмитрия Чечулина. 14:14 21.08.01
http://www.izvestia.ru/open/arcrubr.cgi?arcday=21&arcmon=08&arcyear=2001&idr=524&idbl=&id=4423
Но настоящая авторская трагедия Чечулина - Дом Советов РСФСР, к проектированию которого архитектор приступил в начале 60-х, положив в основу проекта свой неосуществленный в тридцатых годах замысел - Дом Аэрофлота. Эскиз этого так и не построенного сооружения обычно приводят, выстраивая параллель между фашистской и сталинской архитектурой, - выходит очень наглядно. Парадоксально, что из этого тоталитарного замысла вырос Дом Советов, ставший Белым домом - символом становления демократической России, главным зданием новейшей истории страны.
Английский архитектор, главный теоретик постмодернизма Чарльз Дженкс остался очень доволен лебединной песней народного архитектора СССР Чечулина. На лекции в Московском архитектурном институте он назвал Белый дом лучшим постмодернистским зданием Москвы. Только посчитал, что лучше бы его после 1993 года не ремонтировали, а оставили со сгоревшим верхом, законсервировав разрушения. Но не в нашей традиции консервировать руины, мы любим хорошо отреставрированную историю.
Ольга КАБАНОВА. ОНИ ЕГО ЗА МУКИ ПОЛЮБИЛИ. Выставка Максима Кантора в Третьяковке, проездом
http://www.izvestia.ru/open/arcrubr.cgi?arcday=28&arcmon=10&arcyear=2001&idr=524&idbl=&id=8479
Центральное живописное полотно выставки, ее стержень - монументальное "Государство". На черном фоне красной спиралью ужасные рожи тянутся к центру, в центре - ложка. Большой привет художнику Глазунову. Его тоже любили и чтили Россия и Запад. Полюбит ли Россия Кантора, захочет ли узнать себя в таком беспощадно искривленном зеркале - увидим. А за что Запад почитает Кантора, и так понятно. "Пустырь" отлично вписывается в давно знакомую карту мира, где грозная, проклятая, варварская империя зла, заселенная только убогими, занимала когда-то одну шестую часть цивилизованной суши. Такая карта исключает личную ответственность за свою судьбы, все определено местом рождения.
"Почему не получилось просто страдать и любить, почему не получилось прожить вместе простую и ясную жизнь, почему чувства я ставил в зависимость от географии и социального строя? Разве нельзя было иначе? Неужели ничего не поправить?" - завершает Кантор одно из писем. Действительно почему? Ведь все не так плохо вообще, и лично у художника Кантора, его Любимой и его Друга.

e-mail: Aндрей Ковалев